ПРЕДИСЛОВИЕ
Лицо Зены, очень бледное, с несколькими ранами и кровоподтеками. Ее глаза закрыты. Она без сознания, на губах - кровь.
Камера отодвигается, показывая Габриель, которая протягивает руку стереть кровь со рта Зены. Камера отъезжает еще дальше, и мы видим женщину-врача, в длинной белой одежде, стоящую возле Зены и осматривающую рану в ее боку.
ГАБРИЕЛЬ (с тревогой смотрит на врача):
С ней всё будет хорошо... ведь так? (от нерешительного взгляда врача) Она выживет!
ВРАЧ:
С такими ранами... большинство виденных мною солдат были уже мертвы.
Крупный план испуганного лица Габриель.
Камера отодвигается дальше, показывая Ареса, стоящего у стены, со скрещенными на груди руками. Он кажется внешне безразличным, но его рот чуть заметно подергивается.
ГАБРИЕЛЬ:
Что ты говоришь?
ВРАЧ (качает головой):
Мне жаль.
ГАБРИЕЛЬ (отрывисто):
Нет! Нет... это не возможно. (она берет руку Зены в свою) Она не может умереть.
ВРАЧ (мягко):
Она смертная, Габриель. Она может умереть.
Камера - на Ареса. Он по-прежнему стоит, не двигаясь, его глаза закрыты, словно он где-то не здесь.
СМЕНА КАДРА
Афина сидит за столом в богато, но строго украшенном кабинете, читает свиток. Вдруг она вскидывает голову, с встревоженным лицом, будто что-то услышав.
СМЕНА КАДРА
Крупный план Ареса. Его глаза всё так же закрыты, на лице - выражение крайней сосредоточенности.
Камера поворачивается к кровати Зены. Габриель сжимает ее руку, ее глаза наполнены слезами.
ГАБРИЕЛЬ:
Зена, нет... Я... мы не можем снова тебя потерять....
Камера фокусируется на лице Зены, всё ближе и ближе, пока всё не чернеет.
РАСТВОРЕНИЕ В ЧЕРНОМ
Несколько секунд в черном - и затем вспыхивает огненно-красный свет, как от факела. Крупный план лица Зены, вполне очнувшейся, без единого ушиба. Она оглядывается, явно недоумевающая и настороженная.
Камера отодвигается, показывая Зену в полный рост, в привычных доспехах, идущую по тускло освещенному туннелю. Она настороженно оглядывается.
Камера показывает картинку глазами Зены: в конце туннеля горит свет. Зена на секунду останавливается и смотрит вокруг, затем направляется на свет.
СМЕНА КАДРА
Зена стоит в прямоугольной нише в стене. По другую сторону льется дневной свет.
Тишина сменяется звуками лязгающих мечей, криков и рычаний - как если бы двое сражались.
Зена проходит в нишу.
Вид издалека на арену в пустом амфитеатре. В сцене, почти в точности напоминающей сцену тренировки Ареса и Ливии в "Ливии", мы видим, как Ливия сражается с человеком в темных кожаных доспехах, его лицо нам не видно. Они обмениваются ударами в рукопашную и мечами, двигаясь, словно в замысловатом танце. Кажется, они не видят Зену.
Камера фокусируется на Зене, стоящей в проеме, на ее лице написаны ужас и замешательство.
Камера возвращается к Ливии и ее противнику. Ему удается завести руки Ливии за спину, а затем он наклоняется и страстно ее целует.
Выражение на лице Зены изменяется на полное отвращения. Почти инстинктивно, она хватает с пояса шакрам и бросает ее в Ливию и того, кто ее целует.
В воздухе свистит шакрам.
Камера быстро поворачивается к Ливии, прерывающей поцелуй, стремительно крутящейся и хватающей шакрам с радостной усмешкой.
Камера - на испуганное лицо Зены.
Камера - на Ливию и мужчину рядом с ней. Это Юлий Цезарь. Ливия и Цезарь торжествующе усмехаются, Ливия держит в руке шакрам.
ЛИВИЯ:
Удивлена?
ЗЕНА (сквозь зубы):
Что здесь происходит?
ЦЕЗАРЬ:
Зена. Какое удовольствие.
Цезарь и Ливия вместе бросаются к ней, с мечами наготове. Зена вытаскивает свой.
Цезарь и Ливия атакуют. Зена парирует их удары, но она кажется несколько дезориентированной и не полностью сосредоточенной. Ливия наносит ей удар ногой в живот, отбрасывая ее навзничь. Цезарь подскакивает к ней, с поднятым мечом, но Зена умудряется быстро перекатиться, вскочить на ноги и отразить его удар. Она замахивается на него с яростным воплем и выбивает из его руки меч.
Камера - к Ливии. Со злой усмешкой она заносит руку с шакрамом.
Камера - к Зене, пинком отшвыривающей Цезаря и поднимающей свой меч.
Камера - к Ливии, бросающей шакрам.
Готовая пронзить Цезаря, Зена вдруг вздрагивает и пошатывается.
От спины Зены отлетает шакрам, падая на землю - весьма похоже на сцену в "Мартовских Идах", только в этот раз шакрам не ломается.
Крупный план падающей на землю Зены.
Зена стонет и вздрагивает, пытается посмотреть наверх. Над ней стоят Ливия и Цезарь, насмешливо улыбающиеся.
ЛИВИЯ:
На этот раз я победила.
ЦЕЗАРЬ:
На этот раз, пожалуй, я никуда не уйду, пока не увижу, как ты умрешь. Мне следовало поступить так в самом начале.
ЗЕНА (стиснув зубы):
Хорошая попытка, Цезарь. Я уже мертва... так? (бормоча проклятья, она приподнимается на руках) Значит, это Тартар...
Ливия и Цезарь смеются.
ЛИВИЯ:
Знаешь, что смешно, мама? После стольких лет творения добра ты всё равно не удивляешься, что встретишь конец в Тартаре.
ЦЕЗАРЬ:
Умереть, защищая от варваров римскую колонию... сражаясь за империю, которую я построил ... (он садится перед Зеной на корточки и треплет ее по щеке) ... ироничный конец, не находишь?
Зена рычит. Ей удается подняться и нанести Цезарю удар кулаком по лицу, достаточно сильный, чтобы он отшатнулся.
Камера начинает удаляться.
ЛИВИЯ:
Еще крутая? (насмешливо) Но ненадолго.
Зена вскрикивает от боли, когда сапог Ливии впечатывается в ее спину.
Камера быстро отъезжает.
ПЕРЕХОД ИЗОБРАЖЕНИЯ
Кровать Зены. Всё еще не пришедшая в сознание, Зена хмурится, негромко стонет и конвульсивно дергается.
Дверь распахивается, и входит Ева, в сопровождении Нимфидия и Хаймона.
ЕВА (с тревогой):
Как она?
ГАБРИЕЛЬ (поворачивается к ней, с видимой болью):
Я... я не знаю... Ева... (она качает головой) Ничего хорошего...
Ева бросается к кровати, по пути стягивая свой шлем; она опускается на колени у кровати и берет другую руку Зены.
ЕВА:
Мама...
НИМФИДИЙ:
Боги...
ВРАЧ:
Ее пульс падает. Мне жаль... Я ничего не могу сделать...
Камера показывает Ареса, с жестким выражением лица.
АРЕС:
Я могу. (врачу) Отойди от нее. (он смотрит на Еву и Габриель, неожиданно свирепым голосом) Все отойдите!
Напуганная, врач отскакивает. Габриель и Ева обмениваются наполняющимися надеждой взглядами и отходят.
Арес подходит к кровати, опускается на колени и вытягивает руки над Зеной. Он закрывает глаза. На заднем плане Габриель потрясенно выдыхает, когда из пальцев Ареса в тело Зены начинает перетекать синее сияние.
Когда сияние исчезает, Зена вздыхает и поводит головой из стороны в сторону. Ее глаза остаются закрыты.
Арес опускает руки, на секунду задерживая их у ее лица и убирая с него прядь волос. Затем он встает и отходит.
Габриель бросается к Зене и разматывает повязки на ее груди.
ВРАЧ (открыв рот):
Рана - она исчезла!
Нимфидий и Хаймон с изумлением смотрят на нее.
ГАБРИЕЛЬ (радостно):
Зена...
ЕВА (садится на колени рядом с Зеной, плача):
Мама!
ГАБРИЕЛЬ (поворачивается к Аресу, недоверчиво):
Ты... ты отказался от бессмертия?..
АРЕС (качает головой):
Не в этот раз. (от озадаченного взгляда Габриель) Благословение Афины, помнишь?
ГАБРИЕЛЬ:
А. (улыбается ему) Арес, даже не знаю, как тебя отблагодарить...
Совершенно не обращая внимания на то, что она говорит, Арес смотрит мимо нее на Зену, которая чуть ворочается и замирает, ее дыхание тихое и ровное.
ЕВА (обеспокоено поднимает голову):
Она не очнулась.
Арес, Габриель Ева обмениваются взволнованными взглядами.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Предыдущая сцена. Арес, Габриель и Ева стоят вокруг кровати Зены. Они выглядят обеспокоенными.
Камера фокусируется на лице Зены, затем еще приближается, к ее закрытым глазам, и затем переносит нас в сознание Зены.
СОЗНАНИЕ ЗЕНЫ
На арене. Зена вскакивает на ноги, целая и невредимая, и быстрым пинком отшвыривает Ливию.
Ливия отлетает и падает, с гневным криком.
Зена подхватывает свой меч и разворачивается лицом к Цезарю, с уверенной усмешкой.
ЗЕНА:
Ты так легко от меня не избавишься.
Она и Цезарь начинают сражаться, затем за кадром слышится крик "Н-но!" и цокот копыт.
Зена резко поворачивает голову.
Всадник в богатых узорчатых доспехах, с двумя другими всадниками позади него, несется по арене. Камера приближается к нему, и мы видим, что это Помпей.
Рука Зены тянется к шакраму на поясе, но его там нет. Она оглядывается в поисках него и видит, что он в руках насмешливо улыбающейся Ливии.
Помпей подъезжает к Зене и останавливается.
ПОМПЕЙ:
Давно не виделись, Зена. (насмешливо) Невероятно, как часто люди теряют головы, когда ты рядом.
Он бросается на нее, в сопровождении двух солдат за ним, и размахивает мечом. Зена уворачивается и заодно сбивает с ног одного из солдат.
Помпей разворачивается и снова скачет к Зене, одновременно с ним на нее наступают Цезарь и Ливия. Зена оглядывается и бросается бежать. Со своим боевым кличем она взмывает в воздух, заскакивает на трибуну над ареной и убегает прочь.
СМЕНА КАДРА
Комната Зены.
ГАБРИЕЛЬ (почти обезумев):
Что с ней происходит?
Врач молча разводит руками, словно говоря, что всё происходящее выше ее понимания. Габриель и Ева смотрят на Ареса.
АРЕС (взбешенно):
Я не знаю! (встряхивает головой) Это... это словно ее душа... попала где-то в ловушку.
ГАБРИЕЛЬ (тихо, в ужасе):
В ловушку... Хочешь сказать, она может... так и остаться... до самой смерти?
АРЕС (вспылив):
Не надо поспешных выводов!
НИМФИДИЙ:
Лив... (его голос замирает, когда он видит, как Ева опускается на колени возле Зены) Ева.
При звуке его голоса, Ева оборачивается и выжидающе смотрит на него.
НИМФИДИЙ (ласково):
Я знаю, что прямо сейчас тебе хочется быть с матерью. Но нельзя забывать о вестготах - о том, что делать дальше. Ты же знаешь, они ушли не насовсем.
СМЕНА КАДРА
Лагерь вестготов, сумерки. Походные костры разгоняют полутьму. Солдаты определенно находятся в хорошем настроении, едят, пьют и смеются. Аларик сидит возле своей палатки перед костром на расстеленном меху, с кружкой пива, оглядывая лагерь. Герман, также потягивая свое пиво, сидит рядом на табурете. Аларик делает большой глоток пива и стирает пену с лица.
ГЕРМАН:
По-твоему, они готовы к большему?
АЛАРИК:
Большему пьянству или дебошу?
Прежде, чем Герман успевает ответить, подходит Цинобия.
ЦИНОБИЯ (с сарказмом):
Я что-то пропустила? Мы победили и теперь отмечаем?
АЛАРИК (усмехаясь):
Расслабься, Цинобия. Выпей. Герман! Стул для нашей уважаемой союзницы.
ГЕРМАН:
Да, господин.
Он идет в палатку. Аларик отставляет свою кружку, тянется к кувшину, стоящему на земле, наливает пиво в другую кружку и вручает ее Цинобии.
АЛАРИК:
Тост.
ЦИНОБИЯ:
Тост? За то, что римляне нас сделали?
АЛАРИК (усмехаясь):
Ты все-таки возьми. Немного выпить никогда не помешает.
Цинобия берет кружку, подозрительно глядя на него. Герман приносит табурет и ставит на землю. Секунду посомневавшись, Цинобия садится и принимается за пиво.
АЛАРИК:
Всё шло на ура, Цинобия - пока какие-то глупцы не развопились, что, мол, на стороне римлян - бог. (посмеивается) Но этого не повторится. Пусть в этот раз римлянам удалось отбросить нас от стен Мёзии, но они потеряли людей втрое больше нашего, и мы не дадим им много времени перегруппироваться. (делает большой глоток пива) И потом, мне сообщили, что Зена была тяжело ранена в этой битве. Прямо сейчас она умирает. Вряд ли это способствует повышению римского боевого духа.
ЦИНОБИЯ (ухмыляясь):
Пока мы разговариваем, Ливия наблюдает, как ее мать умирает. (поднимает свою кружку пива) За это я выпью.
Они чокаются и пьют пиво.
АЛАРИК (смеется):
Ливия, значит? Похоже, это уже личное.
ЦИНОБИЯ (неожиданно мрачно):
Ничего слишком личного. (по ее лицу медленно расползается усмешка) Что бы здесь ни случилось, Римская Шлюха заплатит за то, что она мне сделала... мне и моим людям.
АЛАРИК (посмеиваясь):
Мне нравится твой подход, Цинобия. (делает другой глоток пива) Но - тебе понадобится терпение.
ЦИНОБИЯ (насмешливо):
Терпение. Это достоинство рабов и домохозяек.
Аларик смеется, и она подхватывает его смех.
СМЕНА КАДРА
Комната Зены.
Зена еще не пришла в себя. Габриель, Арес и Ева сидят у кровати; Хаймон и Нимфидий стоят сзади.
НИМФИДИЙ:
Если подкрепления не будет до следующего набега вестготов, нам придется несладко.
ЕВА (поднимает голову, глядя на него):
Один раз мы уже смогли отбросить их.
НИМФИДИЙ:
Люди выдохлись. Последняя битва все соки из них выжала. (качает головой) Но мы хотя бы выиграли немного времени...
Габриель смотрит на него, затем вдруг встает.
ГАБРИЕЛЬ (твердо):
Может быть, мне повезет.
НИМФИДИЙ (озадаченно):
О чем ты?
ГАБРИЕЛЬ:
Я пойду к вестготам с белым флагом.
ХАЙМОН (взволнованно):
Габриель!
НИМФИДИЙ:
Ты с ума сошла? Флаг перемирия? С чего ты взяла, что им оно нужно?
ГАБРИЕЛЬ:
С чего ты взял, что нет? Вы вообще хоть пытались выяснить, чего они хотят...
НИМФИДИЙ (насмешливо):
А что тут выяснять?
ГАБРИЕЛЬ:
... или что ими движет?
НИМФИДИЙ:
С этими варварами нам не о чем разговаривать!
ГАБРИЕЛЬ (неловко смотрит на лежащую без сознания Зену):
Нимфидий... Когда-то Зена сказала подобное о... о других врагах, с которыми мы сражались. (тихо) И была неправа. Послушай, как минимум, я смогу купить нам еще немного времени. Ты не этого хотел?
НИМФИДИЙ:
Или они просто возьмут и убьют тебя. Ты готова рискнуть?
ХАЙМОН и ГАБРИЕЛЬ (хором):
Нет.
Да.
СМЕНА КАДРА
Ворота Мёзии. Сумерки. Габриель выезжает из ворот, в сопровождении Хаймона и Нимфидия, тоже едущих верхом.
ХАЙМОН:
Ты уверена, что не хочешь, чтобы я...
ГАБРИЕЛЬ (вытягивает руку и прижимает пальцы к его губам):
Уверена. (улыбаясь) Я вернусь.
НИМФИДИЙ (хмурясь):
И всё равно мне это не нравится.
ГАБРИЕЛЬ (игнорируя его):
Хаймон... (ее голос дрожит, в глазах блестят слезы) Будь с Зеной.
ХАЙМОН:
Не переживай. (он сжимает ее руку) С Зеной всё будет прекрасно. Может быть, ей просто нужно время полностью прийти в себя. С ней Ева... и Арес.
Габриель кивает, но не выглядит особо успокоившейся.
СМЕНА КАДРА
Габриель едет по лесу.
СМЕНА КАДРА
Аларик в своей палатке, в красновато-золотом свете нескольких масляных ламп. Перед ним большая открытая шкатулка, наполненная драгоценностями и другими трофеями, которые он осматривает, с усмешкой глядя на камни, искрящиеся в свете ламп.
Полог палатки отодвигается. Аларик поворачивает голову и видит входящую Цинобию, крутящую в руке кинжал. Аларик хмурится и захлопывает крышку шкатулки.
АЛАРИК:
Это частная палатка, к твоему сведению.
ЦИНОБИЯ:
Будь здесь дверь, я бы постучала. (с презрением) Не бойся, я не собираюсь тебя грабить. У меня новости.
АЛАРИК:
Да?
ЦИНОБИЯ (упирает острие кинжала в свою ладонь):
Я допросила одного из пленных римлян.
АЛАРИК (поднимает бровь):
Бедняга.
ЦИНОБИЯ:
Он поведал кое-что интересное. (делает паузу для большего эффекта, Аларик внимательно слушает) Похоже, наша дорогая Ливия защищает здесь кое-кого, кто живет за городом. Он слышал, как Ливия приказала отправить двух солдат присматривать за этим "кем-то". Если мы выясним больше... то сможем использовать для шантажа...
АЛАРИК (испытующе смотрит на нее):
Или расплаты. (пауза) Ты ведь об этом думала?
ЦИНОБИЯ:
А что не так с расплатой?
АЛАРИК:
Ничего, если она не отвлекает тебя от главной цели.
Полог палатки снова открывается, и доносится голос Германа.
ГЕРМАН:
Господин? Здесь женщина, хочет вас видеть.
АЛАРИК (саркастично смотрит на Цинобию):
Пусть встает в очередь.
Цинобия закатывает глаза и бросает на него раздраженный взгляд.
ГЕРМАН:
Она посланница от римлян, господин. Это сказительница Габриель.
АЛАРИК (садится, выпрямляясь, встревоженный):
Впусти ее.
ЦИНОБИЯ (усмехаясь):
Так-так. Они хотят переговоров.
АЛАРИК:
Они чего-то хотят. Скоро мы узнаем, что именно.
Габриель входит и останавливается.
АЛАРИК:
Габриель, полагаю. Королева Амазонок - знаменитая Сражающаяся Сказительница из Потейдии.
ГАБРИЕЛЬ:
Верно. А ты - Аларик.
Аларик поднимается, неспешно подходит к ней и снимает с пояса свой меч. Он медленно поднимает меч, пока его острие не оказывается на расстоянии толщины пальца от груди Габриель. Габриель бесстрашно смотрит на него.
АЛАРИК:
Тебе известно, что два года назад мой брат Эрик погиб, сражаясь с тобой и твоими амазонками?
ГАБРИЕЛЬ:
И ты хочешь отомстить за него, убив меня?
АЛАРИК:
Я мог бы.
Он смотрит на нее, держа меч у ее груди.
ГАБРИЕЛЬ:
Я пришла сюда, чтобы поговорить. Я без оружия.
Аларик окидывает ее внимательным взглядом, затем опускает меч.
АЛАРИК:
Римляне могут называть нас варварами; но мы не животные. (он убирает меч обратно в ножны и садится) Должен сказать, впечатляет. Я думал, только у Зены хватило бы смелости прийти вот так, без оружия, во вражеский стан. (насмешливо оглядывает ее) Кстати, раз уж заговорили, как там Зена?
ГАБРИЕЛЬ (ощущая себя неуютно):
Она... быстро приходит в норму.
АЛАРИК:
Даже так? Я много слышал о невероятной способности Зены выживать, но на этот раз, мне казалось, даже ей это будет не под силу. Если, конечно, то, что говорили о ее ранах - правда.
ГАБРИЕЛЬ:
Возможно, тебя обманули.
АЛАРИК:
Возможно. (поглаживает бороду) Ты пришла сюда говорить. Я слушаю.
Габриель бросает вопросительный взгляд на Цинобию; Цинобия посмеивается.
ЦИНОБИЯ:
Ты не знаешь, кто я, да? Королева Пальмиры Цинобия.
ГАБРИЕЛЬ:
Я слышала истории... Ты сражалась за свободу своего народа... против Рима.
ЦИНОБИЯ:
Правильно. Восемь долгих лет я провела в темнице Рима. А теперь я его худший кошмар. (ухмыляясь) Очень надеюсь.
Она насмешливо поднимает свой кинжал в знак прощания с Габриель и выходит. Габриель встревожено провожает ее взглядом.
АЛАРИК (испытующе глядя на Габриель):
А что вы с Зеной вообще делаете на стороне римлян? Я-то думал, вы их ненавидите как никто другой.
ГАБРИЕЛЬ:
Как мы можем ненавидеть невинных людей? Мы пытаемся спасти их.
АЛАРИК (посмеиваясь):
Как благородно. И чего ты хочешь?
ГАБРИЕЛЬ:
Чего ты хочешь, Аларик?
АЛАРИК:
Взять Мёзию. (искренне смеясь) Неужели не ясно?
ГАБРИЕЛЬ:
А что потом? Тебе же известно, что в Риме достаточно легионов, чтобы вернуть ее.
АЛАРИК (продолжая смеяться):
Сегодня - Мёзия, завтра... (он замолкает, многозначительно глядя на Габриель)
ГАБРИЕЛЬ:
Ты же не думаешь всерьез, что твоя армия в силах сокрушить Римскую империю!
АЛАРИК:
Всегда нужно с чего-то начинать. Мёзия падет - и мы возьмем ее богатства. А римлянам достанутся развалины. Мы пойдем на другие колонии, объединимся с другими племенами. Да, мы не можем ударить в сердце империи - пока не можем - но мы можем наносить маленькие раны, пока зверь не истечет кровью. Рим не за один день был построен, и падет он тоже не за один день.
ГАБРИЕЛЬ:
И ради этого ты готов убивать - и отправлять на смерть собственных солдат.
АЛАРИК:
Таков мировой порядок, Габриель... (делает большой глоток пива) Римляне ли это, захватывающие земли для своей империи, или вестготы, берущие то, что принадлежит им... или две деревушки, дерущиеся за клочок земли.
ГАБРИЕЛЬ:
Но это не значит, что порядок правильный.
АЛАРИК:
Правильный? (он задумчиво покачивает в ладонях кружку) А ведь знаешь, Габриель, я не всегда был врагом Римской Империи. Несколько лет назад Август предложил моим людям землю и римское гражданство, если мы присоединимся к ним. Мы согласились. Я сам сражался в легионе. (Габриель заинтересованно слушает его) Но римляне солгали. Они использовали нас - и ничего не дали взамен. Поэтому мы сами возьмем то, что нам причитается. По-моему, это... справедливо.
ГАБРИЕЛЬ (горько смеется):
Справедливо? Вы еще хуже их.
АЛАРИК:
Мы играем ради победы, а не ради утешительного приза за хорошие спортивные навыки.
Габриель отворачивается, и Аларик окликает ее.
АЛАРИК:
Если вдруг решишь переметнуться, будем рады.
Не удостаивая его ответом, Габриель выходит из палатки. Аларик смотрит ей вслед, поглаживая бороду.
СМЕНА КАДРА
Ночь. Габриель едет по лесу, слабо освещенному луной.
В темноте на ее пути оказывается какая-то фигура.
Габриель натягивает поводья, заставляя свою лошадь остановиться, и, подбираясь, смотрит вперед. Она тянется к мечу, висящему у седла.
Фигура выступает на лунный свет. Это Цинобия.
ГАБРИЕЛЬ:
Чего ты хочешь?
ЦИНОБИЯ:
Например, увидеть, как римляне получат то, что заслужили. (пауза) Особенно один из них. Тот, кто протащил меня по улицам Рима как пойманного зверя.
Она делает паузу для пущего эффекта. Камера показывает Габриель, которая настороженно и выжидающе смотрит на нее.
ЦИНОБИЯ (продолжает):
Точнее, та. Ливия - Римская Шлюха.
Габриель выглядит ошарашенной.
ГАБРИЕЛЬ (шепотом):
Ева...
ЦИНОБИЯ:
Из того, что я слышала, она тебе как дочь. А ее мать - твоя хорошая подруга... (насмешливо) Хотя правильней сказать, была хорошей подругой.
ГАБРИЕЛЬ (торопливо):
Зена уже идет на поправку.
ЦИНОБИЯ:
Да неужели?
Габриель внимательно смотрит на Цинобию, затем спрыгивает на землю и встает перед ней.
ГАБРИЕЛЬ:
Цинобия... если я чему и научилась за время, что путешествовала с Зеной...
ЦИНОБИЯ:
Продолжай?
ГАБРИЕЛЬ:
... нет ничего хуже, чем сделать месть самоцелью. Она пожирает твою душу. Разрушает твою жизнь.
ЦИНОБИЯ (бросает на нее странный взгляд):
Если бы только твои слова могли меня тронуть, Габриель. Я не шучу. Но увы, поздно.
Она смотрит на Габриель.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Предыдущая сцена. Габриель смотрит на нее и с сожалением вздыхает, качает головой, а затем берет поводья и продолжает путь. Цинобия идет рядом с ней.
ЦИНОБИЯ:
Ты меня разочаровала. Я всегда восхищалась вами с Зеной. Я столько слышала о том, как вы с ней воевали с римлянами и помогали Бодасее, защищали амазонок, не дали Риму поработить Египет. Цезарь распял вас, но вы сумели выжить. Вы вдохновили меня бороться за независимость моего народа. А теперь вы встали на сторону римлян?
Они выходят на залитую лунным светом поляну.
ГАБРИЕЛЬ:
Мы ни на чьей стороне. Мы помогаем невинным людям защитить их дома... их жизни. Как это было с амазонками и в Британии... как всегда.
ЦИНОБИЯ (смеется):
В самом деле. А насколько больше невинных убил Рим, чем это сделали вестготы?
ГАБРИЕЛЬ:
Люди этого города в этом не виноваты.
ЦИНОБИЯ:
Они римляне! Они пожинают плоды завоеваний "Великого Рима".
ГАБРИЕЛЬ:
Цинобия, мы обещали их защищать. И мы не отступим. Больше не о чем говорить.
Она забирается на лошадь и готова умчаться прочь.
ЦИНОБИЯ:
Габриель!
Габриель оборачивается посмотреть на нее. Крупный план Цинобии, ее лицо освещено яркой луной.
ЦИНОБИЯ:
Не говори, что глубоко внутри ты, какая-то часть тебя, не счастлива, видя, как рассыпается Римская Империя.
Крупный план лица Габриель. Она кажется встревоженной и, по-видимому, не знает, что сказать.
Камера поворачивается к Цинобии. Она слабо улыбается, понимая, что задела больное место.
ЦИНОБИЯ (продолжает):
Не говори, что Зена этого не чувствует.
Крупный план расстроенного лица Габриель.
СМЕНА КАДРА
Зена лежит на кровати, всё так же не приходя в сознание. Камера приближается к ней, фокусируясь на ее лице, затем - на ее закрытых глазах, и продолжает приближаться, пока мы не оказываемся в ее сознании.
РАСТВОРЕНИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ
Зена идет по пышному римскому храму, перед алтарем горит огонь. Держа меч наготове, Зена осторожно оглядывается.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (от камеры):
Зена!
Зена вздрагивает и крутится на месте, ища владелицу голоса. Слышится слабый смех.
ЗЕНА:
Кто здесь?
ГОЛОС (снова смеется, по-прежнему от камеры):
О, Зена...
ЗЕНА (раздраженно):
Не знаю, где я, или что это, но в твои игры я играть не буду. (вкладывает меч в ножны) Или выходи, или отстань от меня.
Из-за одной из статуй выходит Агриппина. На ней длинное пурпурное платье и золотое ожерелье.
ЗЕНА:
Ты!
Она вперяется взглядом в Агриппину.
АГРИППИНА:
Удивлена?
ЗЕНА:
Не особо.
Агриппина прохаживается по храму, затем останавливается и поворачивается лицом к Зене.
АГРИППИНА (вежливо, но вместе с тем со слабой тенью насмешки):
Ты могла хотя бы сказать, что скучала по мне.
ЗЕНА:
Нисколько...
АГРИППИНА:
Жаль. Я тебе говорила, мы были хорошей командой.
ЗЕНА:
И что нам делать в одной команде? Лгать, обманывать, убивать на пути к власти?
АГРИППИНА:
Что угодно. (пауза) Может, даже защищать Римскую Империю от варваров.
ЗЕНА:
Никогда. (пауза) Я не защищала империю. Я защищала одну колонию.
АГРИППИНА:
Сегодня эти варвары хотят Мёзию, а завтра окажутся угрозой всей империи. (она медленно кружит вокруг Зены, затем останавливается) Давай начистоту, Зена.
ЗЕНА (насмешливо):
Кто бы говорил.
АГРИППИНА:
Скажи, что глубоко внутри ты, какая-то часть тебя, не счастлива, видя, как рассыпается Рим. Пусть даже от руки безжалостных варваров.
Зена задумчиво смотрит на нее, затем отводит глаза.
ЗЕНА:
Я защищаю невинных людей. И всё.
АГРИППИНА (хладнокровно):
Да. Точно. Высшее Благо.
Она идет к Зене, пока они не оказываются друг перед другом на расстоянии ладони. Зена чуть вздрагивает, но не отходит, глядя прямо в глаза Агриппины, с видимым отвращением.
Камера начинает отдаляться.
АГРИППИНА (продолжает):
Но на самом-то деле, ты ведь не ради Высшего Блага сражаешься. Мы обе знаем, что всё дело в твоей дочери.
На ее словах камера продолжает быстро отдаляться.
ПЕРЕХОД В РЕАЛЬНЫЙ МИР
Комната Зены; Зена лежит в коме. Ева и Арес сидят возле нее; Арес кажется глубоко сосредоточенным, его глаза закрыты. Ева выжидающе смотрит на него.
Арес открывает глаза. Он выглядит крайне расстроенным.
ЕВА (смотрит на Ареса):
Ну что?
АРЕС:
Она спит. Мне кажется, она считает, что уже мертва.
ЕВА (испуганно):
Что... что это значит?
АРЕС:
Она может так остаться... (избегая смотреть Еве в глаза) на всю оставшуюся жизнь.
ЕВА (открыв рот):
На всю жизнь... (замолкает) Ты же можешь что-нибудь сделать? (от его молчаливого, неуверенного вида) Арес, ты бог. (сердито) Я знаю, ты можешь входить в чужие сны. Прежде ты уже проникал в ее сон, чтобы ее изводить...
Крупный план Ареса: он вздрагивает, его лицо чуть кривится.
ЕВА (продолжает):
... а сейчас ты не сделаешь этого, чтобы спасти ее?
АРЕС (огрызается):
Не всё так просто! Это не какой-то простой сон. В человеческом сознании есть... царства... где даже божественных сил... (он замолкает, встряхивая головой; затем вдруг в гневе взрывается и бьет кулаком по прикроватному столику) Проклятье! (Зене, лежащей без сознания) Почему ты меня не послушала?
В своем сне Зена вздыхает и чуть хмурится, резко дергая головой. Ева сжимает губы, будто собираясь разрыдаться, и убирает волосы с лица Зены.
Камера начинает приближаться к лицу Зены, пока не оказывается совсем рядом с ним, и затем переносит нас в ее сознание.
СОЗНАНИЕ ЗЕНЫ
В храме, Зена беседует с Агриппиной.
АГРИППИНА:
Твоя дочь. Что бы ни случилось, ты всегда будешь на ее стороне?
ЗЕНА (горько):
Посмотри на себя. Ты сделала своего ненормального сына римским императором.
АГРИППИНА:
Но мы не обо мне говорим, Зена. Я не утверждаю, что безупречна. (продолжает медленно кружить вокруг Зены) А ты была рядом со своей дочерью, когда она убивала последователей Элая.
ЗЕНА (горячо):
Неправда! Я убила бы ее, если бы не было другого способа ее остановить.
АГРИППИНА:
Может быть. Но не убила. (пауза, она торжествующе улыбается) И потом спасла, когда амазонки собирались ее казнить за ее преступления...
ЗЕНА:
Моя дочь изменилась.
АГРИППИНА:
Допустим. Но скажи, ты бы стала прикладывать столько сил, спасая опомнившуюся преступницу, не будь она твоей дочуркой? А?
Она кладет руку Зене на плечо. Зена вздрагивает и сбрасывает ее руку.
ЗЕНА:
Не трогай меня.
АГРИППИНА:
А теперь твоя дочь ведет римские войска - снова - и ты стала воевать, чтобы защитить ее. Ирония... учитывая, что тебя не было, когда она действительно нуждалась в твоей защите, давным-давно...
Лицо Зены искажается болью и гневом.
ЗЕНА:
Оставь меня в покое!
Она отталкивает Агриппину. Агриппина смеется, и вспыхивает ярко-синий ослепительный свет. Когда свет исчезает, мы видим крупный план лица Зены. Она лежит на спине, окруженная чем-то голубоватым, сверкающим. Она дрожит от холода. Камера слегка отодвигается, показывая, что она лежит в ледяном гробу, в точности как в "Глядя смерти в лицо".
Ее глаза вдруг широко раскрываются. Она видит сквозь крышку, как Октавиан стоит над ее гробом; он держит на руках крошечную смеющуюся Еву. Мы видим его глазами Зены, снизу, сквозь голубоватый лед.
ОКТАВИАН:
Маленькая Ева... Теперь, когда твой мамы больше нет... ты принадлежишь мне. Я могу вырастить из тебя величайшего воина, известного Риму.
Он поднимает ребенка, и мы видим гроб уже сверху, снаружи, а затем - Октавиана с крошкой Евой в строгом бело-сером мраморном зале.
Позади Октавиана слышны шаги. В кадре появляется Юлий Цезарь, в тоге и с золотым лавровым венком на голове.
Вид изнутри гроба: Зена безуспешно пытается освободиться. Сквозь крышку, она видит, как Цезарь берет у Октавиана Еву.
ЗЕНА (отчаянно бьет по крышке гроба руками и ногами):
Нет!
Цезарь целует ребенка в лобик.
ЦЕЗАРЬ (Еве):
Ты - дочь Рима.
Снаружи гроба. Мы видим, как Цезарь возвращает Еву Октавиану, а Зена дергается в гробу.
Мощным ударом Зена разбивает крышку гроба и садится, тяжело дыша. Она дико оглядывается по сторонам. На месте Октавиана и Цезаря теперь стоит Ливия, в ее римских доспехах и красном плаще. Она смеется.
Зена с рычанием бросается к ней. Ливия отражает удар.
ЛИВИЯ:
Между прочим, он был прав, я дочь Рима. (она наносит сильный удар мечом, так что старая рана на руке Зены начинает кровоточить) И, возможно, буду его дочерью всегда, как бы я себя ни называла.
ЗЕНА (с отчаянным криком):
Нет! Ты не моя дочь!
ЛИВИЯ:
Правда? (укоризненно цокает языком) Ц-ц-ц. Ты столько времени потратила, пытаясь убедить меня в обратном...
Она с яростным воплем атакует Зену. Они продолжают сражаться, парируя и блокируя удары мечей друг друга, нанося удары ногами и совершая прыжки и развороты.
Неожиданно возникает вспышка света, и мы оказываемся на арене, полной зрителей, которые кричат, хлопают, орут и свистят.
Зене требуется мгновение это переварить, и Ливии хватает этого мгновения, чтобы нанести ей ногой мощный удар в солнечное сплетение, от которого Зена падает навзничь.
Ливия совершает прыжок, встает над ней и резко опускает меч.
РАСТВОРЕНИЕ В ЧЕРНОМ
Яркая вспышка света. Крупный план лица Зены. Она оглядывается, довольно испуганная. Камера отодвигается, показывая, что она распята на кресте, как в "Судьбе", за исключением того, что сейчас она полностью экипирована, вплоть до сапог.
ЦЕЗАРЬ (от камеры):
Зена.
Камера спускается вниз, показывая Цезаря, стоящего на берегу, в доспехах, как в "Судьбе", усмехающегося.
ЦЕЗАРЬ (продолжает):
Ты навсегда займешь почетное место...
На слове "место", к его голосу присоединяется Ливия. Камера отступает, чтобы показать Ливию, полностью закованную в доспехи, стоящую рядом с Цезарем, с окровавленным мечом в руке. Ливия смеется.
ЦЕЗАРЬ и ЛИВИЯ:
... в списке моих побед.
Камера возвращается к Зене. Она запрокидывает голову и кричит.
Камера быстро отъезжает, крик Зены стихает.
РЕАЛЬНЫЙ МИР
Комната Зены. Ева и Арес по-прежнему сидят у кровати Зены. Хаймон стоит у стены, выглядя встревоженным.
Дверь открывается, и входит Габриель.
ХАЙМОН:
Габриель! (обнимает ее) Хвала небесам!
ГАБРИЕЛЬ (на секунду прислоняется головой к его плечу):
Со мной всё хорошо... (мягко высвобождается из его рук) Как Зена?
Ева смотрит на Ареса, он вздыхает и неохотно поднимает голову, встречая взгляд Габриель.
СОЗНАНИЕ ЗЕНЫ
Мир сновидений Зены. Зена висит на кресте, с опущенной головой, ее глаза закрыты.
Внезапно она дергается, открывает глаза и поднимает голову.
ЗЕНА (с язвительной кривой усмешкой):
Если ты думаешь, что я намерена провести в таком виде вечность - советую подумать еще раз.
Она напрягает правую руку и принимается дергать ею, высвобождаясь от веревок, пытаясь пальцами дотянуться до веревки и выкрутить запястье.
РЕАЛЬНЫЙ МИР
Комната Зены. Крупный план лица Зены, мышцы на ее лице немного подергиваются. Ее голова дергается и запрокидывается.
ГАБРИЕЛЬ (от камеры):
Зена! Зена!
Камера отодвигается, показывая, что Габриель отчаянно трясет Зену за плечи.
ГАБРИЕЛЬ:
Очнись!
АРЕС (хватает ее за плечо):
Прекрати. Этим ты ей не поможешь.
ГАБРИЕЛЬ (смотрит на него):
Отправь меня в ее сон. Ты ведь это можешь?
АРЕС:
Нет. Не могу.
СМЕНА КАДРА
Мир сновидений Зены. С победным криком Зена высвобождает правую руку.
СМЕНА КАДРА
Габриель сидит возле Зены, держа ее за руку.
ЕВА:
Переговоры невозможны. (вздыхает) Я надеялась на другое.
ГАБРИЕЛЬ (поднимает голову, глядя на нее):
Ева... Я говорила с... (замолкает)
ЕВА (кивает и опускает голову):
Цинобией.
ГАБРИЕЛЬ:
Будь осторожна. Она жаждет мести. Она пойдет на что угодно.
ЕВА:
Я знаю.
ГАБРИЕЛЬ:
Значит, она подняла восстание против Рима, а ты его подавила.
Ева смотрит ей в глаза.
РАСТВОРЕНИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ
[КАДРЫ ИЗ ПРОШЛОГО]
Август сидит на троне, возле него стоят несколько сенаторов.
СЕНАТОР №1:
Император... если это восстание не остановить немедленно, восстанут и другие провинции.
СЕНАТОР №2:
Не время быть милосердными. Всем известно, что вы ненавидите кровопролитие, но чем дольше вы бездействуете, тем больше жизней будет потеряно в дальнейшем.
ЛИВИЯ (от камеры):
Пошли меня.
Август оборачивается. Камера показывает Ливию, стоящую перед ним.
АВГУСТ:
Тебя? (он с сомнением ее оглядывает) Даже не знаю. Я не сомневаюсь в твоих талантах, Ливия. Ты превосходный воин и лидер. Но ты слишком юна, у тебя нет большого опыта на поле брани, а для столь важного задания...
Ливия подступает ближе и замирает.
ЛИВИЯ (с силой, сверкая глазами):
И где мне взять опыт, если ты не пускаешь меня на это самое поле брани? Я не собираюсь провести годы, терпеливо дожидаясь повышения, Август. Дай мне шанс доказать тебе - всем вам - на что я способна. (она подходит ближе и улыбается Августу, с намеком соблазнения в ее улыбке и голосе) Ты об этом не пожалеешь. Обещаю.
Август долго смотрит на нее, затем слегка улыбается.
АВГУСТ:
Ну хорошо. (слышатся потрясенные выдохи со стороны некоторых сенаторов) Ты возглавишь два легиона в Пальмиру. (он улыбается) Я знаю, что ты меня не разочаруешь.
Ливия радостно улыбается.
[КОНЕЦ КАДРОВ ИЗ ПРОШЛОГО]
РАСТВОРЕНИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ
Крупный план лица Евы. Она выглядит расстроенной и виноватой.
РАСТВОРЕНИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ
[КАДРЫ ИЗ ПРОШЛОГО]
Цинобия, стоя на коленях, укачивает в объятиях молодого человека, который тяжело дышит, хватая ртом воздух, его доспехи покрыты кровью, и струйка крови стекает из его рта. Цинобия истерично кричит.
СМЕНА КАДРА
Цинобия, со свежим шрамом на лице, с кандалами на руках, идет в ряду вместе с другими пленными. Ее лицо ничего не выражает.
Камера отодвигается, показывая Ливию, едущую во главе триумфальной процессии, Цинобия идет за ней.
Мы видим лицо Евы, накладывающееся на это изображение.
[КОНЕЦ КАДРОВ ИЗ ПРОШЛОГО]
РАСТВОРЕНИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ
Комната Зены.
ЕВА:
Габриель, я... я беспокоюсь за Орфелию. Она на вилле, с ней только несколько ее служанок... и Вирджил... Вчера я отправила к ней двух солдат, но если туда придут вестготы, то всех их убьют. Я должна пойти, привести их в город. Лучше всего это сделать сейчас, пока темно.
ГАБРИЕЛЬ:
Тогда иди.
ЕВА:
Но... оставить маму...
ГАБРИЕЛЬ (нежно накрывает руку Евы своей):
Ты ничем не можешь помочь ей. (смотрит на Зену) Возможно, на этот раз только она сама может себя вернуть.
Камера фокусируется на лице Зены, приближаясь, пока изображение не расплывается.
ПЕРЕНОС В СОЗНАНИЕ ЗЕНЫ
Мир сновидений Зены. С триумфальным и устрашающим воплем Зена спрыгивает с креста и приземляется в песок.
За камерой раздаются аплодисменты.
АГРИППИНА (от камеры):
Неплохо.
Зена поворачивается к Агриппине, аплодирующей ей.
ЗЕНА (насмешливо вскидывает голову и усмехается):
Рада, что ты одобряешь.
Камера отодвигается, показывая, что они обе стоят на берегу моря.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Вилла Орфелии. Лунная ночь. Ева стучит в дверь. Она секунду выжидает, затем снова стучит, уже паникуя.
Дверь открывается. В дверях стоит Вирджил. Его лицо светлеет при виде Евы.
ВИРДЖИЛ:
Ева!
ЕВА:
Вирджил... (немного неловко) Рада тебя видеть. Всё хорошо?
ВИРДЖИЛ:
Да, всё отлично. Я беспокоился о тебе... ты просила меня остаться здесь с Орфелией, но когда я услышал, что ты ведешь в бой войска... (после долгого неловкого молчания) ... Я чувствовал, что должен быть рядом с тобой.
ЕВА:
Со мной всё в порядке. Но думаю, здесь больше не безопасно.
СМЕНА КАДРА
Гостиная. Орфелия, в длинной сорочке и с шалью поверх, нервно бродит из угла в угол. Ева стоит, глядя на нее, а Вирджил сидит в кресле.
ОРФЕЛИЯ:
Ты хочешь, чтобы я ушла отсюда? Но что, если они сожгут дом? Здесь вся моя жизнь, мои вещи... (ее голос дрожит) Последние воспоминания о тех, кого я любила больше всего...
Ева опускает голову, но снова ее поднимает.
ЕВА:
Орфелия... прошу тебя. Я хочу тебя защитить. Но мне этого не сделать, если ты не переедешь в город. Я не могу отправить сюда много солдат для твоей охраны. У нас и так большие потери.
За камерой слышится шум.
ОРФЕЛИЯ (в ужасе):
Что там?
Звуков становится больше, они усиливаются - лязганье металла, громкий треск и крики. Вирджил вскакивает на ноги и смотрит на внезапно подобравшуюся Еву.
ЕВА (Орфелии):
Быстрей, в свою спальню. Запри дверь. Мы их...
Она не успевает закончить фразу, как дверь открывается настежь. В ней стоит, пошатываясь, римский солдат, левой рукой держась за грудь, с мечом в правой.
СОЛДАТ (хрипло):
Они... здесь... они...
Он падает с хриплым стоном и умирает.
Снаружи слышатся шаги, и в дверях появляется Цинобия, с мечом в руке, позади нее стоит высокий воин-вестгот.
ЦИНОБИЯ (с едва заметной насмешкой):
Привет, Ливия. Вот уж не думала, что найду тебя здесь. Кажется, я сорвала банк.
ОРФЕЛИЯ (дрожа):
Кто эта женщина?
ЦИНОБИЯ:
А ведь я могу спросить о том же. (задумчиво) Должно быть, вы очень дороги для моей подруги, раз она всеми силами стремится защитить вас. (оглядывает ее) Предположу, что вы родня. (чуть усмехается) Меня это вполне устраивает.
ЕВА:
Не трогай ее, Цинобия. Это касается только тебя и меня. Она не при чём.
ЦИНОБИЯ:
Теперь - при чём.
Она атакует Еву. Быстрым движением Ева подхватывает меч мертвого солдата и отражает удар Цинобии. Вирджил вытаскивает свой меч и бросается на вестгота.
Ева сражается с Цинобией, Вирджил - с вестготом, а Орфелия прижимается к стене.
Камера приближается к дерущимся Еве и Цинобии. Они кажутся равными соперницами. Они сражаются, их мечи лязгают, сталкиваясь в воздухе и высекая снопы искр, женщины ловко уклоняются от ударов друг друга. Цинобия бросается вниз, проскакивает под ногами Евы и пытается напасть на нее со спины, но Ева разворачивается и выбивает нее меч. Но едва она хочет прижать к горлу Цинобии меч, как та перекатывается, вскакивает и снова бросается в атаку, пиная Еву в живот. Ева хватает ее за лодыжку и дергает, Цинобия падает, но тут же перепрыгивает через голову Евы, одновременно нанося ей удар в солнечное сплетение, отчего Ева отшатывается и падает на спину, роняя статуэтку на треножнике. Статуэтка разбивается на кусочки.
Камера быстро поворачивается к Орфелии, испуганно выдыхающей и закрывающей рот руками.
Камера - на Вирджила, сражающегося с вестготом и явно одерживающего верх. Вирджил отбрасывает вестгота к стене. Вестгот хватает вазу и бросает ее в Вирджила, но Вирджил ударом меча ее отшвыривает; ваза падает и разбивается.
Камера - на Еву, бросающуюся на Цинобию и размахивающую мечом. Цинобия вскакивает, хватается за портьеру и перелетает с ее помощью в сторону Евы, намереваясь пнуть ее, но Ева делает сальто назад, уворачиваясь от Цинобии.
Камера - на Вирджила, вышибающего меч из руки вестгота и затем вырубающего его мощным ударом. Вестгот врезается в стену и падает, на секунду отключаясь.
Камера - на Цинобию и Еву. Цинобия соскакивает на пол, разрывает портьеру и бросает ее в Еву, которая этого не ожидает и на секунду оказывается опешившей. Ева отбрасывает портьеру, а тем временем Цинобия подскакивает к сжавшейся в страхе Орфелии и хватает ее. Орфелия кричит. Глаза Евы распахиваются, полные ужаса.
ЦИНОБИЯ (держа кончик меча у груди Орфелии):
Один шаг, и она умрет!
Ева опускает меч; Вирджил замирает на месте.
ЦИНОБИЯ (Орфелии):
Пойдешь с нами.
Она толкает Орфелию перед собой, Орфелия кричит и пытается вырваться на свободу. Крупный план ее лица - она издает короткий вскрик, ее глаза закатываются. Из ее рта льется кровь.
Камера - на Еву, в абсолютном ужасе смотрящую на нее.
ЕВА (кричит):
Нет!
Камера - на Цинобию и Орфелию. Орфелия падает на пол; меч в руке Цинобии покрыт кровью. Цинобия выглядит на секунду опешившей, но затем ее по лицу расползается ядовитая усмешка.
ЦИНОБИЯ:
Что бы она для тебя ни значила, мой брат значил для меня куда больше. Так что можно назвать то, что случилось, расплатой.
По лицу Евы текут слезы, она бросается к Орфелии, которая лежит на полу, тяжело дыша и держась за рану в груди. По ее рукам струится кровь, ее лицо белеет.Ева бросает меч и опускается на колени возле Орфелии.
ЕВА:
Нет... ты не умрешь...
ОРФЕЛИЯ (задыхаясь):
Прости... прости, что не была тебе хорошей матерью... Ливи...
ЕВА:
Нет, нет... не говори так... ты вырастила меня... (рыдая) Я люблю тебя.
ОРФЕЛИЯ (поднимает свою окровавленную руку, касаясь щеки Евы):
Я бы хотела, чтобы ты была моим ребенком...
На слове "ребенком" ее голос переходит в харкающий кашель. Из ее рта на руки Евы текут темные струйки крови. Ее глаза стекленеют; она умирает.
ВИРДЖИЛ (мягко):
Ева...
ЦИНОБИЯ:
Хватит, Ливия. Давай покончим с этим прямо здесь. Я уже сто раз могла сейчас убить тебя, но... (вздыхает) Видимо, мне еще не чужды понятия чести. (указывает рукой на меч Евы) Бери свой меч и сражайся.
ЕВА (поднимает на нее глаза, сдерживая рыдание):
Нет.
ЦИНОБИЯ:
Тогда я убью тебя безоружную.
Она замахивается мечом. Вирджил подскакивает к ней и отражает удар своим мечом.
ЦИНОБИЯ (насмешливо):
Твой возлюбленный тебя спасает? Мило.
Она начинает сражаться с Вирджилом, но он явно уступает ей в навыках. Она пинает его в бок, он сгибается пополам. Она бьет его коленом в лицо, и он со стоном отшатывается.
Ева с решительным видом поднимается и подхватывает меч.
ЕВА:
Ладно, Цинобия. Тебе нужна я? Тогда вперед.
Цинобия бросается на нее, и они сражаются. Цинобия задевает Еву по груди кончиком меча, до крови. Они сражаются еще несколько секунд; затем, с криком гнева и боли, Ева мощным ударом выбивает из рук Цинобии меч и наносит ей удар ногой, от которого та растягивается на полу. Не давая ей времени подняться, Ева встает над ней и направляет меч ей на сердце.
ЦИНОБИЯ:
Давай.
Вестгот, которого Вирджил прежде вырубил, вскакивает на ноги и с мечом бросается на Еву, со спины; Вирджил блокирует его удар. Вестгот рычит и замахивается на Вирджила; Вирджил пронзает его насквозь, и вестгот падает замертво.
ЦИНОБИЯ:
Закончи то, что начала много лет назад.
Крупный план заплаканного лица Евы.
РАСТВОРЕНИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ
[КАДРЫ ИЗ ПРОШЛОГО]
Под ослепительным солнцем Ливия сражается с молодым темнокожим мужчиной - тем самым, которого мы уже видели прежде в КАДРАХ ИХ ПРОШЛОГО, умирающего на руках Цинобии. Камера отодвигается, показывая римлян, сражающихся с воинами Пальмиры. Цинобия, верхом, несется на Ливию.
ЦИНОБИЯ (кричит):
Тимон!
Меч Ливии перерезает шею молодого человека, и он падает замертво.
ЦИНОБИЯ:
Нет!
Она слетает на землю и бежит к умирающему.
ЦИНОБИЯ:
Тимон... брат...
Она сидит на коленях и укачивает его в объятиях. Ливия отходит, с неожиданным выражением сожаления на лице.
ГОЛОС ЮНОЙ ЛИВИИ (в голове Ливии):
Ларус, очнись! Что с тобой? Нет. Нет, Ларус, Ларус, ты не можешь умереть. Я не могу отпустить тебя!
Цинобия поднимает голову и с ненавистью смотрит на Ливию; затем она поднимается, подхватывает свой меч и с отчаянным криком бросается на Ливию. Они начинают сражаться, но Цинобия явно не сосредоточена, ее движения нечеткие. Через несколько секунд она теряет равновесие и падет на спину. Ее глаза встречаются с глазами Ливии, и они молча смотрят друг на друга, затем Ливия направляет на горло Цинобии меч, а потом вдруг убирает его и, не говоря ни слова, уходит.
Крупный план лица Ливии, на заднем плане слышны крики "Отступаем!".
СМЕНА КАДРА
Задумчиво глядя перед собой, Ливия сидит в палатке, попивая вино.
Во вспышке света рядом с ней становится видимым Арес. Она поднимает на него глаза.
АРЕС:
Ты ее отпустила.
ЛИВИЯ (смотря в сторону):
Это было не подходящее время.
АРЕС:
Почему?
ЛИВИЯ:
Я убила ее брата у нее на глазах. Она убита горем. Бой был бы нечестным.
АРЕС:
Честный бой? Это вдруг стало важным? (от ее резкого взгляда; внезапно понимая) А, понятно. Столько времени прошло, а ты всё еще оплакиваешь своего брата... не родного, кстати.
ЛИВИЯ (шмыгая носом):
А если да?
АРЕС:
Тебе мешают твои чувства, Ливия. (он нежно берет ее за плечи и заставляет подняться, глядя ей прямо в глаза) Чувства - это слабость. Они туманят ум и здравый смысл. И в конечном счете... (Арес смотрит в сторону, его лицо становится задумчивым и мрачным) всё, что они делают - приносят боль. (после краткой паузы он оборачивается к Ливии и касается ее лица) Ты должна это усвоить, если хочешь стать настоящим воином.
Глаза Ливии сверкают, когда она это слышит, и ее рот кривится в ухмылке.
ЛИВИЯ:
Не бойся, усвою. Цинобия и ее армия отступили. Завтра мы возьмем Пальмиру, и они узнают, что бывает с теми, кто выступает против Рима.
АРЕС (усмехаясь):
Моя ученица.
Он наклоняется и целует ее в шею. Ливия отбрасывает голову назад и закрывает глаза.
ЛИВИЯ:
На этот раз у нее нет шанса.
[КОНЕЦ КАДРОВ ИЗ ПРОШЛОГО]
Ева опускает меч. Крупный план Цинобии, насмешливо кривящей губы.
ЦИНОБИЯ:
Плохая девочка стала вдруг хорошей. Даже после того, что я сделала, ты меня не убьешь. (встает) Тем хуже для тебя.
С полным гнева воплем она выпрыгивает в окно и исчезает в темноте.
Ева подавленно смотрит ей вслед.
СМЕНА КАДРА
Габриель, Ева, Хаймон, Вирджил и Нимфидий сидят за прямоугольным деревянным столом в римском военном штабе, перед ними на столе хлеб, сыр и вино. Зал освещен лампами, но сквозь окна также пробивается дневной свет.
Ева сидит с одной стороны стола, между Габриель и Нимфидием, а Хаймон и Вирджил - с другой, напротив них. Ева грустно смотрит в пол.
ГАБРИЕЛЬ:
Ева - ты ни в чем не виновата.
ЕВА (поворачивается к ней, горько):
В самом деле? Цинобия не была убийцей, она была храброй и благородной, сражалась за свободу своего народа. Я убила в ней всё это, оставив лишь гнев. А Орфелия поплатилась за это жизнью.
ВИРДЖИЛ:
Ты сделала всё, что могла, защищая ее.
ЕВА:
Но она мертва. А Цинобия сбежала, продолжая мечтать о мести.
НИМФИДИЙ (Еве, с сочувствием):
Я знаю, для тебя это тяжелое время. Но нужно думать о защите города. Уже возникла паника из-за смерти Орфелии, и вдобавок распространяются слухи о том, что Зена мертва или при смерти из-за тяжелых ран. (камера по очереди дает лица Габриель, Евы, Вирджила и Хаймона; Габриель и Ева в ужасе, Вирджил и Хаймон взволнованны) Вестготы снова нападут, мы все это знаем. Прямо сейчас мы обеспечиваем оборону. Тебе стоит поговорить с солдатами.
ЕВА (вздыхает):
Да, идем.
НИМФИДИЙ (секунду помолчав):
Мне жаль.
Нимфидий и Ева встают.
ВИРДЖИЛ:
Хочешь, чтобы я пошел?
ЕВА (неуверенно):
Не сейчас... (избегая встретиться с ним взглядом) Спасибо, Вирджил. (наконец заставляет себя посмотреть на него) За всё.
Ева и Нимфидий поворачиваются и идут к двери.
ВИРДЖИЛ:
Подожди... Ева...
Ева оборачивается. На ее лице написано страдание.
ЕВА:
Мы позже поговорим, ладно?
Ева и Нимфидий уходят. Возникает неловкое молчание.
ГАБРИЕЛЬ:
Проверю, как там Зена.
СМЕНА КАДРА
Комната Зены. Арес сидит у кровати Зены. Зена шевелится во сне и чуть слышно стонет. Арес выпрямляется и внимательно смотрит на нее; надежда исчезает с его лица, когда он видит, что Зена не очнулась.
АРЕС:
Зена. (секунду подождав, он наклоняется и целует ее в губы; она не реагирует, и он с вздохом выпрямляется) Я знаю, ты меня не слышишь... там, где ты сейчас. (он хмурится и качает головой, словно не зная, что говорить дальше, и затем продолжает, тихо и почти робко) Ты нужна мне.
Камера приближается к лицу Зены.
СОЗНАНИЕ ЗЕНЫ
Мир сновидений Зены. Зена стоит на берегу, у подножия креста, рядом с ней стоит Агриппина.
АГРИППИНА:
Итак. Вот где всё началось.
ЗЕНА (бросает на нее саркастичный взгляд):
Кто ты теперь, мой личный проводник по миру духов?
АГРИППИНА (улыбаясь):
Просто друг.
ЗЕНА (горько):
Да, здесь всё началось. Здесь Цезарь предал меня - ради Рима.
Пейзаж изменяется; теперь они стоят у подножия другого креста, на вершине зеленого холма.
ЗЕНА (усмехаясь):
Знаешь, больше тебе не напугать меня своими фокусами.
АГРИППИНА:
А сюда ты прибыла воевать с римлянами - из-за своей ненависти к Цезарю. И твоя подруга впервые пролила кровь.
Обстановка снова меняется, теперь мы оказываемся в римском амфитеатре. Сперва он пуст, затем заполняется шумом и людьми. Цезарь и Помпей сидят на балконе, на арене Красса тянут к палачу. Камера поднимается по трибунам, показывая Габриель, на пальце которой блестит в свете солнца кольцо Красса.
Крупный план лица Зены. Она вздрагивает, словно от боли.
АГРИППИНА (голос за кадром):
А еще раньше она выступила в роли судьи и палача... в Риме...
Обстановка снова меняется, на тюремный двор у подножия горы Амаро, пустой, но быстро заполняющийся римскими солдатами. Габриель, в ее наряде из "Мартовских Ид", поднимает меч и разрубает солдат.
Крупный план Зены, разозленной и расстроенной.
ЗЕНА:
Хватит! (глубоко вздыхает) Это всё не реально, не реально...
Камера показывает Агриппину, странно улыбающуюся.
АГРИППИНА:
Но было реально.
Камера показывает Габриель, пронзающую римского солдата.
АГРИППИНА (голос за кадром):
А потом твоя дочь...
Очередная смена декораций: императорский балкон, где Зена стояла с Августом в "Ливии".
АГРИППИНА (голос за кадром):
... которой ты надеялась показать путь вне крови и насилия - хотя сама никогда не знала этого пути...
Камера спускается с балкона, показывая Ливию, в римских доспехах, едущую верхом во главе триумфальной процессии с закованными в цепи рабами.
АГРИППИНА:
... стала воином, сражающимся за Рим.
ЗЕНА (поворачивается к Агриппине, с отвращением):
Что ты пытаешься сказать? Что во всём, что случилось в моей жизни, виноват Рим?
АГРИППИНА:
Ты ведь поэтому так возненавидела Рим? Ты считаешь, что он разрушил твою жизнь... отравил твою душу... разбил твои грёзы...
Зена бросает на нее задумчивый взгляд, словно внезапно озаренная какой-то еще не до конца осознанной мыслью. Затем она медленно качает головой.
ЗЕНА:
Я сама принимала решения, сама совершала ошибки. (резко) Я уже была пиратом, когда Цезарь распял меня. Зачем думать, что могло бы быть, не встреться мы с ним? Что толку предполагать, что могло бы быть? (горько качает головой) Глупо было думать, что Габриель могла путешествовать со мной и ни разу не пролить кровь. Рано или поздно это всё равно бы случилось, с римлянами или без них.
АГРИППИНА (улыбается с легким сарказмом):
В точку, Зена. Жаль только, что ты слишком поздно это поняла.
ЗЕНА (испытующе смотрит на нее):
Стой-ка. Еще раньше, ты мне сказала...
АГРИППИНА (поднимает бровь):
Да?
ЗЕНА:
Что-то о моей жизни, моей душе, моих... (она радостно выдыхает) Грёз. Грёзы! (она разворачивается и испепеляет Агриппину взглядом) Я ведь не мертва? (она радостно смеется) Я не мертва! Это не Тартар - это мир грёз, сновидений!
АГРИППИНА:
А даже если и так? Ты пришла в этот мир, умирая.
Крупный план Зены, внимательно смотрящей на Агриппину.
АГРИППИНА (от камеры, слегка ядовитым тоном):
Только подумай, Зена. Ты можешь остаться здесь навсегда, пойманная между жизнью и смертью.
ЗЕНА (с угрожающей усмешкой):
Я так не думаю. (камера отодвигается, показывая, что она подступает к Агриппине) Не знаю, настоящая ты Агриппина, или иллюзия. Если честно, мне плевать. Но доставь меня на арену, немедленно.
АГРИППИНА (насмешливо):
Ты мне приказываешь? Я была императрицей.
ЗЕНА:
Только потому, что я дала тебе ту власть. И вообще, это мой сон. (она с силой хватает Агриппину за руку) Идем.
На ее словах камера начинает отдаляться.
ПЕРЕХОД В РЕАЛЬНЫЙ МИР
Комната Зены. Габриель сидит возле нее, гладя ее по голове. Арес сидит с другой стороны кровати. Хаймон и Вирджил стоят позади Габриель.
Дверь распахивается. Входит римский солдат. Он тяжело дышит.
СОЛДАТ (пытаясь отдышаться):
На нас напали! Они прорвались в Восточные ворота!
Габриель в отчаянии переводит взгляд с него на Зену.
ГАБРИЕЛЬ:
Я не могу ее оставить. (роняет голову на руки) Я этого не выдержу...
Хаймон подходит к ней и кладет руки ей на плечи.
ХАЙМОН (нежно):
Габриель. Я читал твой свиток, как ты защищала деревню, когда Зена была ранена отравленной стрелой.
Габриель накрывает его руку своей и смотрит на него, запрокидывая голову.
ХАЙМОН (продолжает):
Помнишь, это всегда Высшее Благо?
Камера быстро перебрасывается на Ареса, бросающего на Хаймона неверящий взгляд.
ХАЙМОН (продолжает):
Зена хотела бы, чтобы ты пошла...
Габриель во внезапном приступе ярости вскакивает на ноги и разворачивается к нему.
ГАБРИЕЛЬ:
Что ты хочешь сказать, говоря "хотела бы"? Она не мертва!
ХАЙМОН:
Я знаю. (берет ее за руки) Я имел в виду, она хочет, чтобы ты пошла. Мы должны защитить этих людей.
ГАБРИЕЛЬ (вздыхает):
Да... ты прав. (она подходит к Зене, наклоняется и молча целует ее в лоб) Зена... Я вернусь.
Она встает, камера фокусируется на лице Зены.
ПЕРЕНОС В СОЗНАНИЕ ЗЕНЫ
Мир сновидений Зены. Она стоит посереди арены, где видела сражающихся Ливию и Цезаря. Она оглядывается и видит проход на лестницу, через который она выходила на арену. Зена решительно идет к двери.
Оттуда выходят две фигуры. По мере приближения камеры мы видим, что это Цезарь и Ливия, с мечами наголо.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ
Зена стоит на арене, перед Цезарем и Ливией.
ЛИВИЯ:
Сначала тебе придется пройти сквозь нас.
ЗЕНА (рычит):
С меня уже достаточно вас обоих.
Они на секунду замирают, глядя друг на друга. Затем Зена издает свой боевой клич и бросается на Цезаря и Ливию, совершая прыжок с переворотом в воздухе. Их мечи сталкиваются. Зена умело парирует их удары, разворачиваясь и нанося мощные удары, одновременно уворачиваясь от их нападений. Ливия перепрыгивает через нее и приземляется у нее за спиной, но Зена крутится на месте и блокирует удар ногой Ливии собственной ногой; одновременно она, не глядя, отражает меч Цезаря.
РАСТВОРЕНИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ
На улицах Мёзии римляне сражаются с вестготами, облака пыли скрывают картину битвы. Римские солдаты пытаются отбросить вестготов обратно к воротам. Когда на секунду пыль оседает, камера фокусируется на Габриель и Хаймоне, сражающихся бок о бок.
Камера - на Нимфидия, сражающегося в другой части улицы, во главе группы римских солдат. Меч вестгота режет его по ноге, и он падает, хватаясь за рану.
Камера - на Еву, сражающуюся с вестготами в другой части улицы; она всеми силами пытается сражаться, никого не убивая, а просто вырубая противников и выбивая у них оружие.
Камера - на Вирджила, сражающегося с вестготами на своем пути, прокладывая себе путь к Еве.
Камера - на солдата, бегущего к Еве.
СОЛДАТ (перекрикивая шум битвы):
Ливия! Они пытаются пробить стены в квартале Элиана!
Ева оглядывается и хватает за руку другого солдата. Он поворачивается к ней. Это Витий - тот самый солдат, что выступал против Зены.
ЕВА (кричит):
Где Нимфидий?
ВИТИЙ:
Он ранен! Его должны были унести в лазарет!
Ева пробивается к Габриель. Вестгот атакует ее; она быстро разбирается с ним, оставляет без оружия и ударом мечом плашмя лишает сознания.
ЕВА (вопит):
Габриель! Теперь ты здесь командуешь! Я - на защиту стен!
ГАБРИЕЛЬ (себе под нос):
Здорово...
Ева бросается бежать. Четыре вестгота перерезают ей дорогу и оттесняют ее к стене дома. С жестоким воплем она перелетает через них, как она учила Варию в "Возвращении домой", приземляется позади них и впечатывает троих из них в стену, нанося удар кулаком четвертому.
РАСТВОРЕНИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ
Мир сновидений Зены. Она перелетает через Цезаря и Ливию и бьет их ногами в спины, так что оба падают лицами в землю. Она направляется к дверям, и тут слышится цокот копыт. Она поворачивается на звук и видит Помпея и двух гладиаторов, один из них держит меч, а другой - булаву, все трое мчатся к ней на лошадях.
ЗЕНА:
Вы шутите. (она оглядывается, затем продолжает громче, твердо) Я хочу назад мой шакрам!
Глядя вниз, она видит на песке, которым покрыта арена, что-то блестящее. Это шакрам. Зена наклоняется, подхватывает шакрам и бросает его в Помпея и гладиаторов, сбивая их с их лошадей. Когда Зена ловит шакрам и возвращает его на пояс, позади нее появляется тень. Она пихает свой меч назад и слышит сдавленный крик.
Зена выдергивает меч и оборачивается. Ливия падает на песок, сжимая руками глубокую кровавую рану в животе. На мгновение Зена кажется остолбеневшей, но затем ее лицо твердеет.
ЗЕНА (Ливии):
Вон из моих снов.
Цезарь бросается на нее с громким воплем и замахивается мечом на нее. Зена блокирует удар, вышибает меч из его руки и пронзает его. На секунду на ее лице вспыхивает удовлетворение.
ЗЕНА:
И ты тоже.
Цезарь падает рядом с Ливией. Зена поворачивается и несется к дверям, исчезая там.
СМЕНА КАДРА
Темный туннель, со слабым светом в конце. Зена бежит на свет.
Экран освещается яркой вспышкой белого света.
РАСТВОРЕНИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ
Комната Зены. Глаза Зены открываются, и она садится на кровати, ловя ртом воздух.
Крупный план Ареса, на его лице написаны облегчение и дикая радость.
Зена смотрит по сторонам, тяжело дыша. Она улыбается.
АРЕС (его голос ломается от сдерживаемых чувств):
С возвращением.
Он заключает ее крепкие объятия и целует.
Когда они прекращают поцелуй, Зена удивленно оглядывает себя.
ЗЕНА:
Мои раны, они... (смотрит на Ареса) Как?
АРЕС:
Немного божественного вмешательства.
Он улыбается ей.
СМЕНА КАДРА
Вестготы забираются на стены Мёзии, используя крюки и веревки. Камера фокусируется на Цинобии, спускающейся со стены на веревке и спрыгивающей на землю. Римские солдаты пытаются отбросить вестготов назад. С жестоким боевым кличем Цинобия разрубает римлян, оказавшихся перед нею.
В кадр вбегает Ева. При виде Цинобии она останавливается. Они смотрят друг другу в глаза, с мечами в руках, и шум сражения вокруг них стихает.
РАСТВОРЕНИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ
[КАДРЫ ИЗ ПРОШЛОГО]
Римляне сражаются с войском Цинобии под белыми стенами Пальмиры, в ярком свете солнца.
Камера приближается к сражающимся Цинобии и Ливии. Цинобия наносит несколько неплохих ударов, но Ливия от всех них уклоняется. Сначала Ливия как будто лишь защищается, не переходя в наступление. Они обе совершают головокружительный прыжок, хватая друг друга в воздухе и скрещивая мечи, и, приземляясь, снова разворачиваются лицом друг к другу. Цинобия пытается нанести удар Ливии в живот, но Ливия блокирует клинок до того, как он ее коснется. Ливия отбрасывает Цинобию ударом меча.
С рычанием Цинобия замахивается мечом и наносит Ливии удар по руке. Ливия отскакивает, не обращая внимания на рану, и атакует Цинобию. Они сражаются, не уступая одна другой.
Во вспышке синего света на стене появляется Арес, смотрит на бой Цинобии и Ливии, явно наслаждаясь.
[КОНЕЦ КАДРОВ ИЗ ПРОШЛОГО]
Два меча скрещиваются в воздухе. Камера отодвигается, показывая Цинобию и Еву, сражающихся. Ева и Цинобия равны по силам, как и в прошлом, обе совершают прыжки, наносят удары ногами и руками, скрещивают мечи и отражают приемы противницы. Цинобия замахивается на Еву, та ныряет под лезвие, позволяя ему проскользить над собой.
[КАДРЫ ИЗ ПРОШЛОГО]
Ливия замахивается мечом на Цинобию и наносит удар по лицу, прямо над глазом. Длинная рана тут же заполняется кровью; Цинобия вскрикивает от боли, но не отступает. Она с воплем бросает себя в Ливию, их мечи с лязгом сталкиваются. Ливия вопит и наносит крученый удар, отвлекая Цинобию и тут же пинком сбивая ее на землю. Цинобия быстро поднимается, стирая кровь с глаз, и пытается атаковать Ливию со спины, но Ливия, выворачивая руку, встречает ее меч.
[КОНЕЦ КАДРОВ ИЗ ПРОШЛОГО]
Ева и Цинобия сражаются. Цинобия, кажется, начинает побеждать, загоняя Еву к лестнице, ведущей на городскую стену.
СМЕНА КАДРА
Габриель сражается с вестготами. Вокруг них бушует битва; римляне удерживают свою территорию, но вестготов меньше не становится.
Внезапно воздух прорезает боевой клич.
Крупный план Габриель; ее лицо освещается радостью, она оборачивается на крик. Камера отодвигается, и мы видим, что Хаймон и Вирджил тоже поворачивают головы.
ГАБРИЕЛЬ (шепотом):
Зена...
Камера - на Зену, в головокружительном прыжке появляющуюся в самой гуще сражения, по пути сбивая с ног двух вестготов и ударом кулака вырубая третьего. Она подбегает к Габриель, и они быстро, но тепло обнимаются.
ГАБРИЕЛЬ (вне себя от радости):
Зена! Ты жива!
ЗЕНА (усмехаясь):
Живее всех живых.
Они прекращают обниматься. На них несется целый поток вестготов, и они отражают нападение ударами мечей и врукопашную, спиной к спине.
ЗЕНА:
Где Ева?
СМЕНА КАДРА
Ева сражается с Цинобией, уже на стене. Крупный план лица Евы.
[КАДРЫ ИЗ ПРОШЛОГО]
Ливия и Цинобия сражаются. Цинобия слабеет, наполовину ослепленная кровью, текущей по ее лицу. Ливия выбивает у нее из руки меч, затем пинает по ноге, и Цинобия отшатывается назад. От второго пинка она растягивается на земле. Не давая ей прийти в себя, Ливия подскакивает к ней и направляет на ее горло острие меча. Цинобия тяжело дышит.
ЦИНОБИЯ (стиснув зубы, задыхаясь):
Сделай это!
Ливия с жестокой улыбкой смотрит на стену, на которой стоит Арес. Он горящими глазами смотрит на нее, чуть приоткрыв рот. Ливия поворачивается обратно к Цинобии.
ЛИВИЯ:
О нет. Это будет слишком просто. Я не упущу шанс получить такой знатный трофей.
[КОНЕЦ КАДРОВ ИЗ ПРОШЛОГО]
Ева и Цинобия сражаются на стене. От камеры слышится крик "Отступаем!", и они на секунду останавливаются, оглядываясь вокруг. Камера спускается к земле у стен. Вестготы, которым удалось прорваться за стены, уже все или мертвы, или ранены, или захвачены в плен. Камера перекидывается на другую сторону стены, где вестготы убегают от римских солдат.
ЕВА (еле дыша):
Цинобия, всё кончено.
ЦИНОБИЯ:
Нет! Не кончено, пока ты жива, Ливия!
Она снова атакует Еву.
ЕВА (уклоняясь от удара):
Я больше не Ливия. Я... (ее голос дрожит) я сожалею о том, что тебе причинила.
Крупный план Цинобии.
ЦИНОБИЯ (горько смеется):
Но теперь это не имеет значения.
Она снова атакует, и они сражаются; Ева не нападает, только защищается.
ЕВА (переводя дыхание):
Цинобия... ненависть - самая разрушительная сила в мире. Ты даешь ей поглотить тебя... уничтожить ту, которой ты была.
ЦИНОБИЯ:
И что? Благодаря тебе у меня ничего не осталось.
ЕВА (отражает другой удар):
Оставь свой гнев. Ты можешь это сделать. Я знаю.
ЦИНОБИЯ (гневно рычит):
Не смей говорить мне, что делать!
Цинобия в ярости бросается на Еву, отшвыривая ее к бойнице на стене и прижимая свой меч к ее шее, убить Еву Цинобии мешает только меч самой Евы, блокирующей удар. Ева всеми силами пытается освободиться и наконец отбрасывает Цинобию. Цинобия теряет равновесие и падает с края стены.
Ева выглядит испуганной и охваченной стыдом, бросаясь к краю стены. Она смотрит вниз и видит, что Цинобия висит там, одной рукой ухватившись за выступ между двух камней. Она выпускает меч, и он падает с громким лязганьем. Ева смотрит вниз, видит внизу под стеной острые камни. Она наклоняется вниз, протягивая Цинобии руку.
ЕВА:
Возьми мою руку.
ЦИНОБИЯ:
Я не буду римской пленницей. Больше не буду.
ЕВА:
Обещаю тебе, этого не случится. Возьми мою руку! Быстрее!
ЦИНОБИЯ (с отвращением):
И быть обязанной жизнью Римской Шлюхе? Лучше я умру.
ЕВА:
Нет.
С радостной улыбкой Цинобия выпускает выступ и начинает падать, пораженная ужасом Ева закрывает рот ладонями.
ЗЕНА (от камеры):
Ева!
Ева оборачивается, ужас на ее лице сменяется недоверчивой радостью. Камера показывает Зену, стоящую внизу.
ЕВА:
Мама... ты в порядке!
Она быстро сбегает вниз по спуску и обнимает Зену. Крупный план их обеих, обнимающихся.
РАСТВОРЕНИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ
Зена и Габриель сидят за столом в маленькой обеденной комнате римского военного штаба, едят.
ГАБРИЕЛЬ (улыбается, отодвигая пустую тарелку):
Да, с аппетитом у тебя всё порядке, определенно.
ЗЕНА:
Говорю же, я чувствую себя лучше, чем когда-либо.
ГАБРИЕЛЬ (внезапно посерьезнев):
Я... я начала было волноваться, что у тебя закончились все жизни.
ЗЕНА:
У меня есть еще три или четыре про запас. (усмехаясь) Я еще не поблагодарила Ареса... как следует...
ГАБРИЕЛЬ (ухмыляясь):
Не сомневаюсь, что поблагодаришь.
Зена бросает на нее насмешливый взгляд.
Вспыхивает синий свет, и возле стола появляется Арес.
АРЕС:
Кажется, я слышал свое имя...
ГАБРИЕЛЬ:
Арес... спасибо за всё, что ты сделал.
АРЕС (смущенно кивает):
Мм-хм.
ГАБРИЕЛЬ (переводит взгляд с Ареса на Зену):
Пойду, посмотрю, как там Ева. (ее лицо грустнеет) Через полчаса будут похороны Орфелии, не забудь.
ЗЕНА (немного отвлеченно):
Да.
Когда Габриель уходит, Арес садится рядом с Зеной.
ЗЕНА:
Арес...
Он берет ее руки.
АРЕС:
Ты должна кое-что знать. С благословения Афины любой бог может излечить смертного от смертельной раны - один раз.
ЗЕНА (невозмутимо):
А.
АРЕС:
Таков закон богов... для того, чтобы любимцы богов не могли постоянно обманывать смерть. Сама Афина не могла нарушить этот закон, когда ты убила Элейнус.
ЗЕНА (почти шепотом):
Понятно...
АРЕС:
И в следующий раз... (его голос стихает; он отводит глаза, затем снова смотрит на Зену) Мы никогда не сможем быть по-настоящему вместе, да? Пока я бог, а ты смертная... однажды ты уйдешь, а мне придется продолжать жить без тебя... вечность.
Зена задумчиво смотрит на него и касается его щеки.
ЗЕНА:
Смертность... бессмертие... это то, что нас разделяет, Арес. Всё, что мы можем сделать - это по полной использовать время, которое у нас есть сейчас.
Они смотрят друг на друга несколько секунд, кажущихся вечностью, а затем целуются. Их поцелуй становится всё более страстным; руки Ареса поглаживают плечи Зены, он целует ее шею, спускаясь к груди. Зена отбрасывает голову назад, ее дыхание становится прерывистым.
ЗЕНА (отталкивает его, пытаясь удержать ситуацию под контролем):
Я... не имела в виду так... буквально.
СМЕНА КАДРА
Ева в своей комнате укладывает седельную сумку. Она снова одета в наряд амазонки. Раздается стук в дверь.
ЕВА (поворачиваясь):
Мама?
ВИРДЖИЛ (от камеры):
Нет, это я.
ЕВА (выглядя встревоженной):
А... входи.
Дверь открывается, входит Вирджил.
ЕВА:
Привет.
ВИРДЖИЛ:
Ева... Всё это время ты меня избегала. Что случилось?
ЕВА:
Ты был там вчера, когда прямо на моих глазах Цинобия убила Орфелию... (она смотрит вниз, и затем поднимает на Вирджила полные слез глаза) И ты был там, когда я убила твоего отца.
ВИРДЖИЛ (с полным боли взглядом):
О, Ева...
ЕВА:
А ведь она даже не была моей настоящей матерью. (с яростью) Ты должен ненавидеть меня так же, как Цинобия.
ВИРДЖИЛ:
Я не верю в ненависть. Ева, ты ведь знаешь, я лю...
ЕВА (перебивая его):
Нет, не говори этого. Пожалуйста, не надо. Так будет еще тяжелей.
ВИРДЖИЛ:
Что будет тяжелей? Хочешь сказать, мы больше не должны видеться? Никогда?
ЕВА:
А ты не думаешь, что так будет лучше?
ВИРДЖИЛ (горячо):
Нет, не думаю! Я думал, мы уже прошли это и...
ЕВА:
Кое-что нельзя просто пройти, Вирджил. Каким ты видишь наше будущее? Мы поженимся, заведем детей? И в один прекрасный день расскажем им, что мама убила дедушку?
Вирджил секунду просто не может найти подходящие слова. Он смотрит вниз, затем в сторону, затем снова на Еву. Он едва не плачет.
ВИРДЖИЛ:
Может быть, это сумасшествие. Но я не могу изменить свои чувства к тебе. Не к Ливии. К Еве. К той, кто ты сейчас.
ЕВА:
Я люблю тебя. Но не могу изменить того, что твой отец умер от моей руки. Или того, что каждый раз, когда смотрю на тебя, я думаю об этом.
Повисает долгая неуклюжая тишина.
ВИРДЖИЛ:
Ты хочешь, чтобы я ушел?
ЕВА (через силу):
Да. (пауза) Спасибо, что пришел и... (ее голос ломается) и что помог мне.
ВИРДЖИЛ (нейтральным голосом, явно расстроенный):
Пожалуйста. Прощай, Ева.
Он поворачивается и выходит.
ЕВА (со слезами шепчет):
Прощай, Вирджил...
РАСТВОРЕНИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ
Сад перед домом Орфелии. Вокруг уложенных бревен для погребального костра стоит большая толпа людей; на бревнах лежит тело, завернутое в белую ткань. С четырех сторон будущего костра в землю воткнуты четыре горящих факела.
Зена, Габриель, Хаймон, Ева и Нимфидий (с наложенной на ногу шиной) стоят впереди. Ева одета в черную траурную столу [стола - женское платье в Др.Риме, прим.переводчика], накинутую на плечи. Она подходит к костру, берет факел и зажигает костер. Бревна загораются ярким пламенем.
Ева возвращается к остальным.
НИМФИДИЙ:
Нам не удалось найти тело Цинобии.
ГАБРИЕЛЬ:
Возможно, его забрали убежавшие вестготы.
ЗЕНА:
А может, и нет. (мрачно) Из того, что я о ней слышала, она из тех, у кого по девять жизней.
Ева задумчиво смотрит в огонь.
РАСТВОРЕНИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ
[КАДРЫ ИЗ ПРОШЛОГО]]
Пальмира пылает в огне. Камера отодвигается, показывая закованных в цепи пальмирских пленников, в том числе и Цинобию, смотрящих, как горит их город. Ливия неподалеку, верхом на лошади, радостно усмехается.
[КОНЕЦ КАДРОВ ИЗ ПРОШЛОГО]
ЗЕНА:
Нимфидий, насчет вестготов... не думай, что вы окончательно победили. Они вернутся. Может, не скоро, но вернутся.
НИМФИДИЙ:
Не беспокойся, Империя будет к ним готова.
ГАБРИЕЛЬ:
Что будет с теми, кого вы захватили в плен?
НИМФИДИЙ (пожимая плечами):
Из этих варваров наверняка получатся превосходные гладиаторы.
Зена и Габриель смеряют его полными отвращения взглядами. Ева как будто чувствует себя неуютно.
НИМФИДИЙ (Зене и Габриель):
Я хочу искренне поблагодарить вас за всю вашу помощь этой колонии.
ЗЕНА:
Мы сделали бы это для кого угодно.
НИМФИДИЙ:
И тем не менее, в моем рапорте императору я хотел бы особо упомянуть о вас... Вы могли бы получить почетное римское гражданство.
ЗЕНА (холодно):
Не стоит.
Нимфидий удивленно смотрит на нее, затем пожимает плечами.
Камера фокусируется на Еве в профиль, печально уставившейся в огонь, а затем отъезжает, показывая Зену и Габриель, смотрящих на Еву.
КОНЕЦ
[Как Минздрав и предупреждал, альянс Зены с ее главным врагом оказался опасен для ее здоровья во время съемок этого эпизода.]
